ТЭЖЭ. О ликвидации бескультурья в области личной гигиены
В 1930-е годы покупатели в московских галантерейных магазинах то и дело спрашивали: "А мыло "ТэЖэ" у вас есть?", "А духи "ТэЖэ"?", "А крем "ТэЖэ"?"
Может быть, в те годы в столице СССР торговали французским парфюмом"
Но почему все-таки ТЭЖЭ?
Вы помните, что Остап Бендер основал заготовительную контору «Рога и копыта»? Нам сегодня невдомек, что это была не ирония авторов. Это была действительность. Может быть, рога и копыта не заготавливали, но в министерстве пищевой промышленности был трест «Жиркость» и он ведал парфюмерными предприятиями.
– Почему магазин называется «ТЭЖЭ»?
– Потому что духи все те же, те же, те же…
***
«На губах ТЭЖЭ,
На глазах ТЭЖЭ.
На щеках ТЭЖЭ…
Целовать где же?
Но был у нее продавец из "ТэЖэ"
Его звали Голубев Слава,
Он эти духи подарил ей уже…
В. Высоцкий
ТЭЖЭ - Трест «Жиркость» В 30-е годы СССР по выпуску парфюмерной продукции обошел Францию и занял 3-е место после США и Великобритании Хотя сразу после революции все, что касалось ухода за собой, кроме –помыться, причесаться, было объявлено буржуазным пережитком. Все парфюмерные фабрики национализировали и превратили в мыловарни. Но в 30-е годы в стране пришлось развернуть «движение за ликвидацию бескультурья в области личной гигиены».
По стечению обстоятельств продукция ТэЖэ была немного французской.
По стечению обстоятельств продукция ТэЖэ была немного французской. В России остался знаменитый французский парфюмер Август Мишель, который выпускал духи «Букет Императрицы» к трехсотлетию дома Романовых.
Он продолжал работать на знаменитой фабрике «Брокар», вошедшей в ТэЖэ. В 1925 году его духам дали имя «Красная Москва», их до сих пор выпускает фабрика «Новая Заря».
Парфюмеры, мне кажется, не могли смириться с тем, что на магазинах с их продукцией красовалось бы название треста. В. Тренин пишет: «Известно, что название «Трест Жиркость» на всех этикетках и вывесках сократилось до инициального обозначения ТЭЖЭ.
Это мнимое слово, несмотря на свою беспредметность, отличается очень сильным парфюмерным запахом. Здесь действует закон лексической окраски (термин Юрия Тынянова). Слово ТЭЖЭ звучит совершенно по-французски, рифмуясь с цепью слов: «драже», «фраже», «неглиже», «бланманже» и т. д. и поэтому плотно входит в ряд французских парфюмерных фамилий: Ралле, Коти, Пивер, Герлэн».
Элемент эпохи – магазин ТЭЖЭ.
Сегодня все намного проще: и «Шанель №5», и «Boss», и прочие пахучие жидкости доступны не скажу всем, но многим. Но все новое – это хорошо забытое старое.
Недавно был свидетелем сцены: входит в комнату хорошо надушенный молодой человек. И кто-то его спрашивает: «У тебя какой одеколон?» «Самый последний, «Hugo». А мне этот последний очень сильно напомнил «Ландыш серебристый».
Так вот, духам «Красная Москва» в 2013 году исполнилось 100 лет. И все 100 лет парфюмеры старательно оберегали рецептуру от разглашения! Не сомневаюсь, что автор этого рецепта не пытался заглянуть в вечность. А ведь очень может быть, что эти духи переживут еще не одно столетие! И вместе с ними строчка: «духи те же, те же, те же…»
Да, за "железный занавес" завозили в малых количествах импортную парфюмерию, но она оседала на туалетных столиках жен или любовниц представителей партийной номенклатуры. Простые граждане довольствовались отечественными товарами, которые и без заграничных этикеток пользовались огромным спросом. Тем более что после бурных голодно-холодных революционных лет в стране наступило относительное благополучие. Наметился явный переход от вынужденного аскетизма к благополучию частной жизни, уютному быту, более цивилизованным формам поведения.
Стали восстанавливаться в правах такие "старорежимные" ценности, почти затоптанные боевыми тачанками в пылу политической борьбы, как семья, служебная карьера, классическое образование. Уже совершенно открыто в центральных газетах обсуждаются проблемы не только внутренней, но и внешней культуры человека, открывается в Москве Институт косметики и гигиены Главпарфюмера, появляются первые советские журналы мод. Если раньше уход за собственной внешностью, считался недостойным занятием, то теперь очереди в парикмахерских стали нормой жизни.
В те годы самый передовой класс революции - рабочий стал усиленно пополняться выходцами из разоренных продразверсткой и продналогом голодных деревень. Города заполнились бывшими крестьянами, которые и слыхом не слыхивали о таких вещах как "крем", "косметика" или "одеколон".
В СССР развернулось широкое движение за личную гигиену, совпавшее по времени со знаменитым стахановским движением.
В 1935-1936 гг. передовиков преподносили как образец культурности. Пресса восторженно описывала не только их производственные достижения, но и то, как они приобретают дорогие вещи, одежду, книги, мебель, велосипеды и даже автомобили. Конечно, простые граждане не могли позволить себе этого, но и в их домах стали появляться такие детали мелкобуржуазной обстановки, как шелковые абажуры, белоснежные занавески, этажерки с книгами и т. д. Страна взяла курс на ликвидацию бескультурья и варварства в сфере гигиены и санитарии.
Об этом говорит тот факт, что уже в 1936 году Советский Союз по выпуску парфюмерии превзошел Францию и занял третье место в мире после США и Великобритании. Но, несмотря на такой подъём парфюмерно-косметической отрасли в 30-е годы, суровая советская мораль не одобряла женщин, употреблявших яркую косметику или делающих себе маникюр. В зависимости от экономического положения в стране то звучал призыв:
Девушки-красавицы,
вы не мажьте рожи,
лучше мы запишемся
в Союз молодежи!
то уговоры пользоваться продукцией парфюмерной фабрики ТэЖэ. Вот и опять мы вернулись к этому загадочному слову ТэЖэ. Наиболее романтичные граждане расшифровывали его весьма поэтично "Тайна Женщины", но на самом деле, несмотря на некий налет гламурности эта аббревиатура расшифровывается весьма прозаично – трест Жиркость. Хотя, некая "Женщина" к созданию этого треста имела непосредственное отношение, точнее две женщины.
Ищите женщину
Сразу после революции все парфюмерные фабрики были национализированы и переориентированы на выпуск мыла для красноармейцев. Все, что касалось ухода за собой, помимо самых естественных гигиенических потребностей — помыться да причесаться, было объявлено пережитками. Все прежние "буржуйские" заводы получили порядковые номера и превратились в мыловарни. Такой печальной участи не избежал в 1918 году и знаменитый Брокар.
Одну из крупнейших европейских парфюмерных фабрик назвали Пятым мыловаренным заводом и обязали выпускать только один вид продукции, но с приходом в 1921 году НЭПа отношение людей к парфюмерии стало меняться. Все мыловарни, жаждущие расширить номенклатуру, объединили в трест Жиркость, более известный нам как ТэЖэ. Парадокс, но из такого вот малоприятного названия получилось загадочное сокращение на французский манер — предмет вожделения всех модниц.
Пятый мыловаренный тоже перешел в его подчинение. А когда в Москву переехало советское правительство и многие государственные учреждения, то добротные, строившиеся на века помещения фабрики решено было отдать под монетный двор. Возглавлявшая предприятие революционерка Евдокия Уварова, работавшая ещё у Брокара, пошла к Ленину и убедила его, что на фабрике сохранилось все для производства парфюмерной продукции. Так простая работница отстояла целый завод, ныне именуемый "Новая заря".
Значительная роль в судьбе отрасли принадлежит ещё одной женщине - Полине Жемчужиной, жене Вячеслава Михайловича Молотова, руководившей этим трестом с 1932 по 1936 годы. О её судьбе нужно рассказать отдельно.
Революционер Молотов знакомится в Одессе с элегантной и очень зажиточной еврейкой Полиной Карповской. Женщина эта умела пленять и блистать в любом обществе: и среди своих богатых родственников, и на конспиративных сходках революционеров, в которых участвовал молодой Молотов. Они поженились. Полина стала не только опорой и спутницей своего мужа, но и вдохновительницей его, впрочем, не очень опасной в условиях царского времени, революционной карьеры. Превращение России в государство диктатуры пролетариата ввело эту изысканную женщину в среду самой высокой партийной иерархии. Она охотно возглавила парфюмерный трест
Все парфюмеры 30-х подчинялись тресту ТэЖэ
Вот небольшой отрывок из воспоминаний бывшего наркома пищевой промышленности Анастаса Микояна, который дает некоторое представление о твердом характере и напористой энергии этой неординарной женщины:
"Наркомом легкой промышленности тогда был Любимов, старый большевик, уважаемый человек. Но на него шли жалобы, что он мало обращает внимания на развитие парфюмерной промышленности и на мыловарение. Сталин узнал об этом из беседы с Полиной Семеновной Жемчужиной, женой Молотова. Тогда она возглавляла ТэЖэ - Трест жировой промышленности Москвы (такой же трест ЛЕНЖЕНТ был в Ленинграде). Как-то раз позвонил мне Сталин и пригласил к себе на квартиру. Там был Молотов. Попили чаю. Вели всякие разговоры.
Потом Сталин перешел к делу и сказал примерно следующее: жена Молотова, Жемчужина, рассказала ему, что ими очень плохо руководит Наркомлегпром. В таком положении находится и ЛЕНЖЕТ. С её слов получалось, что они беспризорные. Вместе с тем Жемчужина говорила, что Парфюмерия - это перспективная область, прибыльная и очень нужная народу. У них имеется много заводов по производству туалетного и хозяйственного мыла и всей косметики и парфюмерии. Но они не могут развернуть производство, потому что наркомат не дает жиров; эфирных масел для духов и туалетного мыла также не хватает; нет упаковочных материалов. Словом, развернуться не на чем. А у женщин большая потребность в парфюмерии и косметике. Можно на тех же мощностях широко развернуть производство, если будет обеспечено материально-техническое снабжение. "Вот, - говорит Сталин, - я и предлагаю передать эту отрасль из Наркомлегпрома в Наркомпищепром".
Я возразил, что в этом деле ничего не понимаю сам и что ничего общего это дело с пищевой промышленностью не имеет. Что же касается жиров, то сколько правительство решит, столько я буду бесперебойно поставлять - это я гарантирую. Кроме эфирномасличных жиров, производство которых находится у Легпрома, а не у меня. Сталин заметил, что не сомневается, что жиры я дам. "Но все же, - сказал он, - ты человек энергичный. Если возьмешься, дело пойдет вперед". Неуверенно, но я согласился. Итак, все это перешло к нам. Был создан в наркомате Главпарфюмер, начальником которого была назначена Жемчужина. Я с ней до этого не был близко знаком, хотя мы жили в Кремле на одном этаже, фактически в одном коридоре. Она вышла из работниц, была способной и энергичной, быстро соображала, обладала организаторскими способностями и вполне справлялась со своими обязанностями".
Когда за три месяца до начала Второй мировой войны наркомом иностранных дел СССР назначили Вячеслава Михайловича, госпожа Молотова открыла в Москве уже не косметический, а дипломатический салон. В этом салоне она укрепила за собой репутацию решительной противницы "гнилой западной плутократии" и энтузиастки политики жесткости и беспощадного выбора средств. Такой-то и должна быть настоящая коммунистка. 29 января 1949 года она была арестована и обвинена в том, что "на протяжении ряда лет находилась в преступной связи с еврейскими националистами"
Через два месяца её муж был освобожден от должности министра иностранных дел и потерял большую часть своего влияния. 29 декабря 1949 года Особым совещанием при МГБ СССР Полина Жемчужина приговорена к 5 годам ссылки в Кустанайскую область. Сразу же после смерти Сталина, когда её муж вновь занял руководящие позиции в стране, была освобождена по приказу Берии и реабилитирована. После возвращения из ссылки Жемчужина полгода не вставала с постели, сказались перенесенные в тюрьме пытки. Поправившись, она полностью погрузилась в заботы о доме и муже – общественная деятельность её больше не интересовала. Умерла в Москве в 1970 году, оставаясь до конца жизни убежденной сталинисткой.
История страны в упаковке
По редким, чудом сохранившимся упаковкам парфюмерно-косметической продукции 20-30 годов, ставшим уже антикварной редкостью, можно проследить историю нашей страны. В эти переворотные годы новое порой крушило старое без разбора. После национализации изменились не только названия парфюмерных предприятий прежних владельцев, но и старые товары стали переименовывать, а новым давались имена с "идейной направленностью". Исключение составляли те товары, к которым покупатель привык как к гаранту качества (это было естественным — увеличивало спрос). Среди парфюмерных изделий такими были духи "Кармен", "Букет моей бабушки", "Реноме", "Фуджи Сан" и др.
В соответствие с установками правительства началась борьба со старыми, сложившимися традициями оформления. Запахи оставались прежними, а вот флаконам и этикеткам пришлось кардинально поменяться: фривольные дамы, легкомысленные нимфы и цветы стиля модерн не соответствовали строгому духу времени и требованиям "советского народа". Некогда считавшиеся образцом художественного стиля флаконы объявили "буржуазными" и чуждыми советской республике. Но некоторым упаковкам повезло, они остались без существенных изменений.
Примером парфюмерного долгожительства может послужить одеколон "Северный". Его оригинальный флакон исполнен в виде айсберга, а пробка представляет собой белого медведя, стоящего на вершине снежной глыбы. Правда, до революции грани айсберга были вогнуты внутрь флакона, а в постреволюционное время их сделали выпуклыми. В таком виде флакон просуществовал до наших дней.
Усердие в борьбе со старыми традициями доходило до полного абсурда. Использование орнамента или изображение цветка на парфюмерной этикетке объявлялось не только насаждением мещанства, но и приравнивалось к "идеологическому вредительству". Товарные знаки старых русских и иностранных фирм расценивались как примеры "капиталистических, неприемлемых в наших условиях элементов". Считалось, что этикетка для мыла "Москвичка" оформлена в духе "феодально-помещичьей тематики", а упаковка для мыла "Детское" имеет "сентиментально-мещанскую стилизацию". Изящный тонкий стиль флаконов для одеколона, отвечающий его ароматическим свойствам, критиковался как предназначенный для "буржуазного потребителя". Жёсткой критике подвергались многие действительно прекрасные стилевые решения западных и старых русских мастеров. Они объявлялись "порочными образцами буржуазной культуры"
Различные обёрточные хрустящие, вощеные бумаги, пропитанные ароматом духов, исключили из производственного процесса, ибо они использовались буржуазными предпринимателями в рекламных целях. Обёртки для мыла, наклейки к одеколону, к различным косметическим товарам и предметам, золотой шрифт и золотые поля обертки использовались, по мнению пролетариата, специально для возбуждения эротического чувства, представления о роскоши, богатстве, исключительном качестве товара. С другой стороны: "…Коробка для перца отражает новую коллективизированную деревню, причём она подается в образе горького перца для капиталистического мира". Вероятно, представители последнего должны были содрогаться при виде этикеток для мыла "Пролетарское" или "Колхозница". В 20—30-е гг. XX века в период советской борьбы за экономию и изживание буржуазных привычек, этикетки делались на бумаге низкого качества, с минимумом красок, деталей и информации. Товарные знаки старых русских и иностранных фирм расценивались как примеры "капиталистических, неприемлемых в наших условиях элементов".
Время НЭПа было скоротечным, и парфюмерия того периода является по-своему оригинальной, как все то, что создается на стыке социальных эпох. Сегодня кажутся забавными некоторые образцы парфюмерии начала 20-х годов. Например, флакон одеколона "Новая Заря", на этикетке которого изображены рабочий и колхозница, устремившие взгляды на занимающуюся зарю. На заднем фоне — фабричные трубы, из которых валит дым и летит в сторону поднимающегося солнца. На этикетках появляются знаменитые цитаты и портреты наших вождей. Парфюмерная посуда на многие годы превращается в мощное орудие пропаганды и идеологизации страны. Герб, флаг, символы власти и режима в СССР играли важнейшую роль в качестве открытой пропаганды. Подобная тенденция сложилась в результате политических задач руководства: советскому правительству необходимо было в кратчайшие сроки превратить всю "темную народную массу" в культурное общество, способное поднять страну, развить науку и культуру.
Для этого требовались простые, доходчивые и действенные методы пропаганды: лозунги, клише, вбивавшиеся в головы плакатами, этикетками, символикой. Надо сказать, что к оформлению этикеток и к дизайну флаконов в 20-30-е годы привлекались многие известные художники: С. Чехонин, М. Андреев, А. Зеленский, А. Родченко, А. Мандрусов, К. Юон, А. Дейнека, В. Конашевич, Е. Хигер, И. Фомина. Свою творческую лепту в массовое сознание вносили также модернисты. Малевич - один из них.
К сожалению, тенденциозное увлечение агитационным оформлением этикеток захватывало и этих больших мастеров. Сейчас ясно, что огульное уничтожение предшествующей культуры во имя создания культуры пролетарской отрицательно сказалось и на развитии оформления этикеточной продукции и парфюмерной посуды, привело к появлению примитивных шаблонов, абсурдных решений.
Но, несмотря на всю очевидную политизированность и навязчивую пропаганду, изделия треста ТэЖэ, в который входили предприятий Москвы, Ленинграда, Харькова и других мест, заставляли задуматься о потрясающей красоте, думать о возвышенном и низком, о хорошем и плохом. Это как пища для размышлений человеку философического склада, так и материал для персонажа сентиментального, думающего о бабушках и дедушках, вряд ли пользовавшихся во всей полноте подобным ассортиментом. Конечно, теперь мы знаем, что означает эта загадочная аббревиатура ТэЖэ, но так хочется, чтобы она оставалась такой, какой её сделал в своем представлении народ, – поэтической и прекрасной – "Тайной Женщины".
Современная рекламная открытка фабрики Новая Заря
http://deni-spiri.livejournal.com/9550.html?thread=150094
http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-24058/
http://www.pseudology.org/Perfume/TeZhe.htm
http://steclub.ru/forum/54-83-2
В 1930-е годы покупатели в московских галантерейных магазинах то и дело спрашивали: "А мыло "ТэЖэ" у вас есть?", "А духи "ТэЖэ"?", "А крем "ТэЖэ"?"
Вы помните, что Остап Бендер основал заготовительную контору «Рога и копыта»? Нам сегодня невдомек, что это была не ирония авторов. Это была действительность. Может быть, рога и копыта не заготавливали, но в министерстве пищевой промышленности был трест «Жиркость» и он ведал парфюмерными предприятиями. 
Одну из крупнейших европейских парфюмерных фабрик назвали Пятым мыловаренным заводом и обязали выпускать только один вид продукции, но с приходом в 1921 году НЭПа отношение людей к парфюмерии стало меняться. Все мыловарни, жаждущие расширить номенклатуру, объединили в трест Жиркость, более известный нам как ТэЖэ. Парадокс, но из такого вот малоприятного названия получилось загадочное сокращение на французский манер — предмет вожделения всех модниц.
Я возразил, что в этом деле ничего не понимаю сам и что ничего общего это дело с пищевой промышленностью не имеет. Что же касается жиров, то сколько правительство решит, столько я буду бесперебойно поставлять - это я гарантирую. Кроме эфирномасличных жиров, производство которых находится у Легпрома, а не у меня. Сталин заметил, что не сомневается, что жиры я дам. "Но все же, - сказал он, - ты человек энергичный. Если возьмешься, дело пойдет вперед". Неуверенно, но я согласился. Итак, все это перешло к нам. Был создан в наркомате Главпарфюмер, начальником которого была назначена Жемчужина. Я с ней до этого не был близко знаком, хотя мы жили в Кремле на одном этаже, фактически в одном коридоре. Она вышла из работниц, была способной и энергичной, быстро соображала, обладала организаторскими способностями и вполне справлялась со своими обязанностями". 
Когда за три месяца до начала Второй мировой войны наркомом иностранных дел СССР назначили Вячеслава Михайловича, госпожа Молотова открыла в Москве уже не косметический, а дипломатический салон. В этом салоне она укрепила за собой репутацию решительной противницы "гнилой западной плутократии" и энтузиастки политики жесткости и беспощадного выбора средств. Такой-то и должна быть настоящая коммунистка. 29 января 1949 года она была арестована и обвинена в том, что "на протяжении ряда лет находилась в преступной связи с еврейскими националистами"
Через два месяца её муж был освобожден от должности министра иностранных дел и потерял большую часть своего влияния. 29 декабря 1949 года Особым совещанием при МГБ СССР Полина Жемчужина приговорена к 5 годам ссылки в Кустанайскую область. Сразу же после смерти Сталина, когда её муж вновь занял руководящие позиции в стране, была освобождена по приказу Берии и реабилитирована. После возвращения из ссылки Жемчужина полгода не вставала с постели, сказались перенесенные в тюрьме пытки. Поправившись, она полностью погрузилась в заботы о доме и муже – общественная деятельность её больше не интересовала. Умерла в Москве в 1970 году, оставаясь до конца жизни убежденной сталинисткой. 
История страны в упаковке
В соответствие с установками правительства началась борьба со старыми, сложившимися традициями оформления. Запахи оставались прежними, а вот флаконам и этикеткам пришлось кардинально поменяться: фривольные дамы, легкомысленные нимфы и цветы стиля модерн не соответствовали строгому духу времени и требованиям "советского народа". Некогда считавшиеся образцом художественного стиля флаконы объявили "буржуазными" и чуждыми советской республике. Но некоторым упаковкам повезло, они остались без существенных изменений.
Примером парфюмерного долгожительства может послужить одеколон "Северный". Его оригинальный флакон исполнен в виде айсберга, а пробка представляет собой белого медведя, стоящего на вершине снежной глыбы. Правда, до революции грани айсберга были вогнуты внутрь флакона, а в постреволюционное время их сделали выпуклыми. В таком виде флакон просуществовал до наших дней.
Усердие в борьбе со старыми традициями доходило до полного абсурда. Использование орнамента или изображение цветка на парфюмерной этикетке объявлялось не только насаждением мещанства, но и приравнивалось к "идеологическому вредительству". Товарные знаки старых русских и иностранных фирм расценивались как примеры "капиталистических, неприемлемых в наших условиях элементов". Считалось, что этикетка для мыла "Москвичка" оформлена в духе "феодально-помещичьей тематики", а упаковка для мыла "Детское" имеет "сентиментально-мещанскую стилизацию". Изящный тонкий стиль флаконов для одеколона, отвечающий его ароматическим свойствам, критиковался как предназначенный для "буржуазного потребителя". Жёсткой критике подвергались многие действительно прекрасные стилевые решения западных и старых русских мастеров. Они объявлялись "порочными образцами буржуазной культуры"
Различные обёрточные хрустящие, вощеные бумаги, пропитанные ароматом духов, исключили из производственного процесса, ибо они использовались буржуазными предпринимателями в рекламных целях. Обёртки для мыла, наклейки к одеколону, к различным косметическим товарам и предметам, золотой шрифт и золотые поля обертки использовались, по мнению пролетариата, специально для возбуждения эротического чувства, представления о роскоши, богатстве, исключительном качестве товара. С другой стороны: "…Коробка для перца отражает новую коллективизированную деревню, причём она подается в образе горького перца для капиталистического мира". Вероятно, представители последнего должны были содрогаться при виде этикеток для мыла "Пролетарское" или "Колхозница". В 20—30-е гг. XX века в период советской борьбы за экономию и изживание буржуазных привычек, этикетки делались на бумаге низкого качества, с минимумом красок, деталей и информации. Товарные знаки старых русских и иностранных фирм расценивались как примеры "капиталистических, неприемлемых в наших условиях элементов".
